С 1974 года в известном всему миру американском космическом центре, в городе Хьюстоне, живет неизвестный миру космонавт. За всю свою жизнь он только пять секунд дышал воздухом, которым дышат все жители Земли.
В первые годы газеты писали, что этот мальчик по имени Давид не знает, как пахнут цветы, что такое поцелуй матери или объятие отца. Он никогда не гулял, взявшись за руки, с другими детьми.
Он вообще никогда не касался кожи другого человека. В течение пяти лет он не выходил из герметической пластиковой камеры. В шестилетнем возрасте ученые и инженеры сконструировали для него передвижную изолированную систему — скафандр с тележкой жизнеобеспечения. Перебираясь с помощью шлюзования из пластиковой камеры в герметический скафандр, Давид смог расширить свой мир, гулять, посещать парки и т. д. Но ни один микроб не должен проникнуть в камеру или в скафандр.
Если их целостность нарушить, микробы проникнут, мальчик умрет. В камеру и скафандр подается стерильный воздух, стерильная вода, стерильная пища, стерильные игрушки, носовые платки, одежда и т. д. Все это называется «содержание в безмикробных условиях». У Давида тяжелый комбинированный иммунодефицит.
Он беззащитен перед микробами. Он живет в этом колпаке, а врачи ждут, не заработает ли его иммунная система. Может быть, она отставала в развитии и вот-вот догонит. А если нет, придется прибегнуть к иммунной инженерии. Не к инженерии создания стерильных камер и скафандров, а к лечебной инженерии.
Конечно, можно в течение какого-то времени поддерживать жизнь родившегося с иммунодефицитом ребенка с помощью антибиотиков, чтобы предотвратить инфекционные осложнения. До эры антибиотиков иммунодефицитных детей просто не могли наблюдать. Они погибали в самом раннем возрасте. Следовательно, антибиотикотерапия и другие способы лечения инфекций есть способ лечения таких больных. Но практически это труднодостижимо.
«Я или не я», Р. Петров