Больная И., 38 лет, находилась на лечении в стационаре Ленгоронкодиспансера по поводу первичной инфильтративноотечной формы с эризипелоидпым компонентом рака правой молочной железы. Больной вначале проведена телегамматерапия на область молочной железы и зоны регионарного метастазирования.
В связи с выраженной эстрогенной насыщенностью (пролиферативный тип мазка — реакция IV, IV—III по Шмитту) больной выполнена овариэктомия, после чего назначены андрогены в сочетании с гестагенами и глюкокортикостероидами. Опухоль уменьшилась в размерах, покраснение, отечность молочной железы исчезли. В удовлетворительном состоянии выписана на амбулаторное лечение.
На консультацию в поликлинику Ленгоронкодиспансера больная приехала только через 5 мес. При осмотре обнаружено резкое прогрессирование опухолевого процесса. Молочная железа напряжена, отечна, кожа блестящая, яркие «языки пламени» распространились и на вторую молочную железу и на грудную стенку; появились увеличенные, метастатического характера лимфатические узлы в надключичной зоне, выраженные отеки. Отмечались явления резкой вирилизации.
Появилась пастозность лица, изменение овала — оно стало лунообразным, жесткая растительность на щеках, на верхней губе и подбородке, оволосение в области молочных желез, средней линии живота, бедер и даже на спине. Кожа на всей поверхности тела стала малоэластичной, отечной. Жалобы на плохое самочувствие — возбудимость, бессонницу, «дергающие» боли в молочной железе, боли в правом подреберье. Длительная беседа с больной выявила, что она после выписки из стационара (в течение 5 мес) продолжала получать 3 раза в неделю по 100 мг тестостерона пропионата.
В конечном итоге за относительно короткий срок суммарная доза составила более 6 г этого препарата. Исследование вагинальных цитограмм указало на очень высокий уровень эстрогенной насыщенности (реакция по Шмитту IV; IV—III; КПЙ — 85%!). Кроме того, у больной была резко выраженная диспротеинемия (А/Г — 0,6), гиперкальциемия (3,5 ммоль/л). Больная госпитализирована. Проведен курс полихимиотерапии. Постепенно отменены андрогены, назначены гестагены (оксипрогестерона капронат), антиэстрогены (тамоксифен), 1ДОФА.
Выписана с очень незначительным субъективным улучшением. Все дальнейшие усилия вызвать ремиссию или хотя бы облегчить субъективное состояние больной оказались безуспешными — опухолевый процесс принял «галопирующий» характер, и спустя 1 1/2 мес больная умерла. Врач, назначавший андрогены в указанной выше дозе, опирался на рекомендации некоторых авторов добиваться вирилизующего эффекта, который якобы коррелирует с выздоровлением.
К сожалению, драматических примеров, когда у больных на фоне вирилизующего эффекта наблюдается резкое и неуклонное прогрссирование опухолевого процесса, можно привести немало.
«Гормоно-терапия предрака и рака молочной железы»,
Л.Н. Сидоренко